Маленький принц
На планете Маленького принца всегда росли простые, скромные
цветы – у них было мало лепестков, они занимали мало места и
никого не беспокоили. Они раскрывались поутру в траве и под
вечер увядали. А этот цветок пророс однажды из зерна, занесенного
неведомо откуда, и Маленький принц не сводил глаз с крохотного
ростка, не похожего на все остальные ростки. Скоро на нём
появился бутон. Маленький принц никогда еще не видел таких
огромных бутонов и предчувствовал, что увидит чудо.
А неведомая гостья, скрытая в стенах своей зелёной комнатки, всё
готовилась, всё прихорашивалась. Она заботливо подбирала краски.
Она наряжалась неторопливо, один за другим примеряя лепестки.
Она не желала явиться на свет встрёпанная, точно какой-нибудь
мак. Она хотела показаться во всём блеске своей красоты. Да, это
была ужасная кокетка! Таинственные приготовления длились день
за днём. И вот однажды утром, едва взошло солнце, лепестки
раскрылись.
И красавица, которая столько трудов
положила, готовясь к этой минуте, сказала,
зевая:
— Ах, я насилу проснулась… Прошу
извинить… Я ещё совсем растрёпанная…
Маленький принц не мог сдержать
восторга:
— Как вы прекрасны!
— Да, правда? — был тихий ответ. — И заметьте, я родилась вместе с
солнцем.
Маленький принц, конечно, догадался, что удивительная гостья не
страдает избытком скромности, зато она была так прекрасна, что
дух захватывало!
А она вскоре заметила:
— Кажется, пора завтракать. Будьте так добры, позаботьтесь обо
мне…
Маленький принц очень смутился, разыскал лейку и полил цветок
ключевой водой.
Скоро оказалось, что красавица горда и
обидчива, и Маленький принц совсем с ней
измучился. У нее было четыре шипа, и
однажды она сказала ему:
— Пусть приходят тигры, не боюсь я их
когтей!
— На моей планете тигры не водятся, —
возразил Маленький принц. — И потом,
тигры не едят траву.
— Я не трава, — тихо заметил цветок.
— Простите меня…
— Нет, тигры мне не страшны, но я ужасно боюсь
сквозняков. У вас нет ширмы?
— Растение, а боится сквозняков… очень
странно… — подумал Маленький принц. — Какой трудный характер
у этого цветка.
— Когда настанет вечер, накройте меня колпаком. У вас тут
слишком холодно. Очень неуютная планета. Там, откуда я
прибыла…
Она не договорила. Ведь её занесло сюда, когда она была ещё
зернышком. Она ничего не могла знать о других мирах. Глупо лгать,
когда тебя так легко уличить! Красавица смутилась, потом
кашлянула раз-другой, чтобы Маленький принц почувствовал, как
он перед нею виноват:
— Где же ширма?
— Я хотел пойти за ней, но не мог же я вас
не дослушать!
Тогда она закашляла сильнее: пускай его
все-таки помучит совесть!
Хотя Маленький принц и полюбил
прекрасный цветок, и рад был ему
служить, но вскоре в душе его пробудились сомнения. Он принимал
её слова близко к сердцу и стал чувствовать себя очень несчастным.
— Напрасно я её слушал, — доверчиво сказал он мне однажды.
— Никогда не надо слушать, что говорят цветы. Надо просто
смотреть на них и дышать их ароматом. Мой цветок напоил
благоуханием всю мою планету, а я не умел ему радоваться. Эти
разговоры о когтях и тиграх… Они должны бы меня растрогать, а я
разозлился…
И еще он признался:
— Ничего я тогда не понимал! Надо было судить не по словам, а по
делам. Она дарила мне свой аромат, озаряла мою жизнь. Я не
должен был бежать. За этими жалкими хитростями и уловками
надо было угадать нежность. Цветы так непоследовательны! Но я
был слишком молод, я ещё не умел любить…
Как я понял, Маленький принц решил путешествовать с
перелетными птицами.
В последнее утро он убрался на своей планете. Он заботливо
прочистил действующие вулканы. У него было два действующих
вулкана. На них очень удобно по утрам разогревать завтрак. Кроме
того, у него был еще один потухший вулкан. Но, сказал он, мало ли
что может случиться! Поэтому он прочистил и потухший вулкан
тоже. Когда вулканы аккуратно чистишь, они горят ровно и тихо,
без всяких извержений. Извержение вулкана — это все равно что
пожар в печной трубе, когда там загорится сажа. Конечно, мы, люди
на Земле, слишком малы и не можем прочищать наши вулканы. Вот
почему они доставляют нам столько неприятностей.
Потом Маленький принц не без грусти вырвал
последние ростки баобабов. Он думал, что
никогда не вернется. Но в то утро привычная
работа доставляла ему необыкновенное
удовольствие. А когда он в последний раз полил
чудесный цветок и собрался накрыть колпаком,
ему даже захотелось плакать.
— Прощайте, — сказал он.
Красавица не ответила.
— Прощайте, — повторил Маленький принц.
Она кашлянула. Но не от простуды.
— Я была глупая, — сказала она наконец. — Прости
меня. И постарайся быть счастливым.
И ни слова упрека. Маленький принц очень
удивился. Он застыл, растерянный, со стеклянным
колпаком в руках. Откуда эта тихая нежность?
— Да, да, я люблю тебя, — услышал он. — Моя вина, что ты этого не
знал. Да это и не важно. Но ты был такой же глупый, как я.
Постарайся быть счастливым… Оставь колпак, он мне больше не
нужен.
— Но ветер…
— Не так уж я простужена… Ночная
свежесть пойдет мне на пользу. Ведь я —
цветок.
— Но звери, насекомые…
— Должна же я стерпеть двух-трех
гусениц, если хочу познакомиться с
бабочками. Они, наверно, прелестны. А то
кто же станет меня навещать? Ты ведь будешь далеко. А больших
зверей я не боюсь. У меня тоже есть когти.
И она показала свои четыре шипа. Потом прибавила:
— Да не тяни же, это невыносимо! Решил уйти — так уходи.
Она не хотела, чтобы Маленький принц видел, как она плачет. Это
был очень гордый цветок…
Долго шел Маленький принц через пески, скалы и снега и наконец
набрел на дорогу. А все дороги ведут к людям.
— Добрый день, — сказал он.
Перед ним был сад, полный роз.
— Добрый день, — отозвались розы.
И Маленький принц увидел, что все они похожи на его цветок.
— Кто вы? — спросил он, пораженный.
— Мы — розы, — отвечали розы.
— Вот как… — промолвил Маленький принц.
И почувствовал себя очень-очень несчастным. Его красавица
говорила ему, что подобных ей нет во всей Вселенной. И вот перед
ним пять тысяч точно таких же цветов в одном только саду!
«Как бы она рассердилась, если бы увидела их! — подумал
Маленький принц. — Она бы ужасно раскашлялась и сделала вид,
что умирает, лишь бы не показаться смешной. А мне пришлось бы
ходить за ней, как за больной, — ведь иначе она и вправду бы
умерла, лишь бы унизить и меня тоже…»
